Я искала психолога, и кто-то честно отказывался, узнав о том, с чем придется работать.

У одной специалистки не получилось установить контакт с ребенком: дочка была тогда еще в стадии отрицания болезни и всю первую встречу промолчала, в лучшем случае пожимала плечами, когда ее о чем-то спрашивали.

В другом случае психолог живо откликнулась и была готова помогать, но в процессе работы стало понятно, что она не имела опыта с РПП ранее и ведет нас по ложному пути, предлагая курсы «личностного развития» как для ребенка, так и для меня, навязывая убеждение, что это мои личностные проблемы привели к болезни и пока я их не решу — не смогу помочь ребенку.

Моя первая попытка обращения к детскому психиатру тоже была неудачной: я хотела сначала поговорить с врачом один на один, но она отказалась меня принять без ребенка и сказала, что «никого принудительно лечить не будет», даже меня не выслушав. Я читала отзывы о других детских психиатрах города в интернете и спрашивала у знакомых рекомендации, но те, кто сталкивался, говорили, что не рекомендуют никого, а отзывы были противоречивые. Мне было страшно, я не понимала, что делать, и боялась навредить, если отведу ребенка к плохому специалисту, и одновременно чувствовала, что теряю время.

В это время дочка продолжала терять вес, у нее начались панические атаки и аутоагрессия при каждом приеме пищи. Каждый завтрак, обед и ужин занимал у нас по полтора часа. Я сидела рядом, держала ее за руку, обнимала и уговаривала поесть. Она почти все время мерзла, была в плохом настроении, сил ни на что не было, начала пропускать школу, одновременно была очень голодна и очень боялась еды, практически любой, но особенно углеводов, сахара, жиров. В ее голове как будто появился встроенный калькулятор калорий: ей было достаточно посмотреть на любой продукт, чтобы сказать его калорийность. При этом была одержима едой — бесконечно смотрела на картинки разных блюд, выбирала еду в интернет-магазинах, хотела готовить для других, но сама отказывалась есть. Начались проблемы со сном, с ЖКТ. Все наши прежние занятия, увлечения, радости остались в какой-то прошлой жизни, в тот момент вся наша семья стала заложниками анорексии: она убивала нашего ребенка, а мы не знали, как этому противостоять.

Я судорожно искала информацию, нашла родителей из Москвы и Санкт-Петербурга, которые прошли через РПП со своими детьми и согласились поделиться со мной своим опытом, читала все, что могла найти о болезни. И тогда же я нашла центр Hungrie, который в сентябре 2023 года только открылся. Фактически, это стало нашим первым шагом к выздоровлению. Найти врачей, которые понимают, что такое РПП, насколько это серьезное заболевание, знают, как можно помочь пациентам и их родным, — пожалуй, самое важное. Справиться с РПП в одиночку не получиться, это не грипп и не простуда, и само, к сожалению, не пройдет. И не всегда удается получить помощь и поддержку от близких и друзей: если человек не сталкивался с РПП близко, объяснить, как в XXI веке, среди продуктового изобилия, твой ребенок умирает от голода и истощения, невозможно. И ты остаешься один на один с болезнью.

Hungrie организовали для нас онлайн-встречи с психиатром и нашли психотерапевта, мы обсудили все возможные варианты лечения, и каждый раз ко мне проявляли такие заботу и внимание, которые не проявили никакие врачи до этого. Я чувствовала, что я больше не одна сражаюсь с коварной болезнью, у меня есть большая поддержка. Благодаря Hungrie у нас появился план действий и уверенность в том, что мы справимся. К тому моменту состояние дочки ухудшалось, и уже те самые наши местные врачи, которые не видели проблемы раньше, ставили ей белково-энергетический дефицит, брадикардию и все сопутствующие истощению диагнозы, но при этом предлагали такие методы восстановления, как принудительное кормление и воспитательные беседы. При том, что в тот момент она хоть и с трудом и моей помощью, но тем не менее соглашалась принимать определенную пищу, и у нее не был нарушен глотательный рефлекс. И она осознавала, что с ней происходит, могла описать свои состояния, очень страдала из-за них, но не могла им противостоять.

По рекомендации психиатра Hungrie я связалась с клиникой расстройств пищевого поведения Центра психического здоровья детей и подростков имени Сухаревой в Москве. Сейчас это одно из двух государственных медицинских отделений в стране, где специализируются на лечении РПП у детей и подростков. Не с первого раза, но все-таки мне удалось записать ее на консультацию в центр, и с постоянным информационным сопровождением и помощью специалистов Hungrie мы дождались даты приема и улетели в Москву. Нас морально готовили к госпитализации, и так и получилось. Из-за тяжелого состояния врачи центра им. Сухаревой отправили нас сначала восстанавливаться в Морозовскую детскую клинику, а через 10 дней перевели уже в свое отделение РПП. Все это время мы были на связи с командой Hungrie и нашим психотерапевтом Алиной Семеновой — они нам невероятно помогали. Вместе с Алиной мы успели проделать большую работу еще до госпитализации и, думаю, в том числе и благодаря этому дочку выписали довольно быстро. В общей сложности она провела в больницах около месяца. Еще столько же занял период компенсации после выписки. Все это время мы продолжали психотерапию с Алиной, и я могла к ней обращаться по всем вопросам, которые возникали. Фактически нам пришлось заново выстраивать отношения с едой в семье, это было непросто, но все получилось. Дочка очень быстро восстановилась, сейчас она в ремиссии, еще около года будет получать медикаментозную поддержку, а психотерапевтические сессии мы завершили — наступил момент, когда она сама сказала о том, что хочет оставить болезнь в прошлом и не возвращаться к ней, что чувствует себя достаточно сильной, что принимает свое тело и внешность и не хочет себя ни в чем ограничивать. Она с радостью ходит в школу, у нее снова много желаний и есть силы все попробовать, ей хочется общаться со сверстниками, может дурачится и выражать себя, у нее хорошее настроение.